Меридиан Венеры (с)

[tiptoproller]

По мокрым лужам ступая смело…

Подставить лицо холодному дождю, ощущая как капли, будто маленькие льдинки, медленно стекают по шее к ключицам, ниже, впитываясь в ткань рубашки и оставляя мокрые разводы. Хочется, чтобы время остановилось, чтобы мир остановился. И утихнут голоса, зудящие повсюду, и остановятся фабрики и заводы, и выключится свет, даруя минуты полной потерянности, и в тишине будет слышен только легкий выдох… Кружится голова. Наверное, все-таки не хорошо курить на голодный желудок. Иначе мысли рассыпаются, словно горох по полу. Хочу… а чего же я хочу?


"....Хиго резко открыл глаза, делаю глубокий вдох, и чисто на автомате шагая вперед. Ведомый только ему известным порывом, мужчина распустил волосы, позволяя им спасть на плечи, намокнуть и прилипнуть к лицу. А еще мне безумно хочется разуться и походить босиком. Но боюсь в спец.больнице моей же лаборатории меня «не так» поймут. Вот они – «оковы общественности и норм поведения». Люди скоро станут ходячими инструкциями. Но… это только одна сторона медали. Ученый приостановился, посмотрел по сторонам и свернул с главной улицы в небольшой проулок. Где же было это место. Якуши повернул еще раза два или три, путаясь в улочках как в лабиринте, но это было скорее интересно, чем неприятно. Так, вот за этой закусочной… Точно! Нашел. Сердце как-то странно екнуло и забилось чаще. Перед профессором предстало небольшое четырех этажное здание «старой постройки». Я не был здесь около полутора лет. Легкая улыбка появилась на губах ученого и он поспешил пройти внутрь.

Это место назвали по-разному. И «сумасшедший дом», и «клиника психически больных», и «шутка богачей», и «забегаловка блудных душ»… Прохожие посмеивались, все так же проходя мимо. Хиго поднялся по лестнице на третий этаж, повернул направо, проходя мимо двух больших зал и кивая сидящим там людям в знак приветствия. Затем еще раз направо, пока не оказался в небольшой комнатке. Обставлена она была очень простенько – небольшой столик посередине, несколько кресел, кровать, ковер, несколько тумбочек, шкаф и одно большое окно. Это заведение имело свои особенности, одна из которых – отсутствие дверей. В связи с этим Якуши постучал по косяку и сделал несколько шагов вперед.
- Наоске-сама… - тихим голосом позвал мужчина. Ответ последовал через несколько минут и раздался он за спиной ученого, заставляя его вздрогнуть от неожиданности.
- О, Хиго, проходи и присаживайся. Чаю?
- Нет, спасибо.
Наоске Хатами – бывший сотрудник Токийской лаборатории, работавший в том же секретном отделе что и Хиго. Но это было когда-то. Сейчас же перед мужчиной находился пожилой человек в инвалидной коляске. Он был довольно худ и казался очень хрупким. Возможно, так оно и было, а возможно, все дело в большом махровом разноцветном халате. Почему именно разноцветном? А это еще одна особенность заведения – здесь нет тусклых цветов. Даже стены раскрашены в приятные синие, зеленые, красные, фиолетовые оттенки. Наоске-сама всегда улыбается, рассказывая Хиго историю о том, как он и другие жители этого дома приводили его в «надлежащий вид».

Якуши познакомился с этим человеком чисто случайно. Полтора года назад он приходил в лабораторию – приносил какие-то образцы. Завязался разговор, а затем и спор между этим господином и Хиго. И тогда в разгар спора мужчина ни с того ни с сего спокойным голосом пригласил его на чашку чая… И профессору стало интересно. Хатами-сан оставил ему адрес и объяснил где надо идти. Сказать, что Хиго удивился, когда попал в это здание – это просто промолчать как минимум. Ученый долго не мог понять - то ли он ошибся, то ли сошел с ума. Но все оказалось куда проще. Это был особенный дом. Люди, находившееся здесь, были совершенно разными – от богачей до бедняков, от ученых до простых бездельников, от великих умов до заблудших душ. Но их всех, таких угловатых и странных, объединяло одно – они были живые, они жаждали свободной жизни. Они хотели снять с себя тяжелый оковы. Да, каждый из них утром пойдет на работу, по делам, побираться или просто будет спать где-нибудь, но сейчас… сейчас они едины в своих желаниях и стремлениях. Здесь они делают то, о чем возможно мечтали всю свою жизнь. Вы когда-нибудь видели богатого человека в костюме за несколько тысяч, который как маленький ребенок возится с масляными красками или учится играть на скрипке, искренне радуясь и наслаждаясь. Где еще вы увидите простых рабочих людей, обсуждающий не планировку новых зданий, а приготовление десерта? Где еще вы услышите смех… Здесь они снимают свои маски, засучивают рукава надоевших рубашек и пиджаков, надевают яркую одежду и творят… по-настоящему творят. Здесь они прячутся от повседневности, от обязанностей и прав, от наставлений и инструкций, от деловых разговоров и изнуряющего молчания. Здесь они бегают босиком по цветным коридорам. Да, им уже 16, 19, 20,24, 27, 32, 35, 39, 40, 46, 48, 53, 60, 67. Но разве это столь важно. Снова слышится смех и живой разговор. Приходя сюда, Хиго забывает обо всем. Своем возрасте, своем положении, обязанностях, целях, бумагах, отчетах, ученых, докладах. О суматохе и духоте.
- Наоске-сама, - вновь подал голос мужчина.
- Молчи, - тихо, как будто боясь спугнуть кого-то, ответил старик, - ты ведь пришел именно за этим.
- О чем вы? – заинтересованно спросил ученый.
Хатами – сан тихонько рассмеялся, протягивая молодому труженику горячую чашку зеленого чая.
- Кого ты все время пытаешься обмануть? Меня или все же себя? – старик пристально посмотрел на сидящего перед ним молодого человека. Волосы и одежда уже подсохли, а теплота и домашний уют позволяли забыть обо всем. – Хиго, посмотри на это место. Как нас только не называют – от сумасшедших до обнаглевших богачей. Здесь нет дверей, здесь царит хаос из ярких цветов, здесь редко звучат истинные имена, здесь забываешь, что такое деньги и как много они могут значить, здесь пахнет цветами, чаем, красками и… жизнью. Ведь именно это влечет тебя время от времени. Именно за человеческим теплом ты приходишь сюда. Не так ли?

Хиго молчал. Признаваться в своих слабостях не всегда просто. Не всегда просто сказать – «да, мне это нужно». Гордость убивает людей. А мнимая самостоятельность доводит до отчаяния, настоянного на одиночестве. Но старику не нужны были слова. Он все прекрасно понимал.

Где-то внизу заиграло фортепьяно, а часы уже показывали вечернее время. Как же здесь хорошо. Как я хочу остаться здесь еще хотя бы на день. Еще хотя бы на несколько часов. Мне хочется научиться рисовать. Мне хочется приготовить что-нибудь вкусное. Мне хочется…
- Мне пора идти, - стандартная и нежеланная фраза оборвала тишину, подтолкнула к неизбежному «надо».
- Конечно, юноша, вам пора, - мягко ответил старик, - но не забывайте несложный маршрут к нашему сумасшествию. Ученый поставил чашку на стол, поклонился и направился к выходу. Так у самого выхода, он наткнулся на маленькую девочку лет 13. В руках она держала пакет, а под мышкой зажала нечто, напоминающее книгу.
- Уже покидаете нас? – улыбаясь спросила она.
- Да…
- Возьмите, - смеясь, малышка протянула Хиго домашнюю выпечку, небольшую булочку. - Это очень вкусно.
- А разве ты не несешь их людям внутри?
Юное создание подняло на ученого свои карие глазища, буквально просверливая в мужчине дырку.
- А я свободный человек, с кем захотела с тем и поделилась, - отчеканила она, а потом мягко добавила, улыбаясь, - Приходите к нам еще. У нас хорошо.
И малышка быстро убежала внутрь, звонко стуча маленькими каблучками по полам коридоров.

Я кажется понял чего я хочу… Я хочу быть свободным. Хиго откусил кусочек булочки и уверенным шагом направился к метро. Дождь снова намочил волосы и одежду, но ученый продолжал уверенно идти вперед, не обращая внимания на дискомфорт. Когда-нибудь я научусь печь такие же булочки…"
(С)